|
"Желая непременно исполнить просьбу всех мандолинистов и гитаристов, во главе с В. А. Жемчужниковым (дирижером
Общества), я решился просить вас, чтобы вы вступили в наше Общество".
Я всегда уклонялся и уклоняюсь до сих пор от общества мандолинистов и гитаристов, цель которых
— совместная игра. Наивные составители таких
обществ думают, что общество и его деятельность должны заключаться в том, что мандолинисты будут играть и совершенствоваться на своем
инструментов, а гитаристы им аккомпанировать в оркестре, не щадя рук, не жалея времени и денег.
Кроме того, по личному моему музыкальному разумению, оркестровая игра на мандолинах производит крайне неприятное впечатление постоянным тремоло,
в котором металлический тон и расщепленность звуков никогда не дают ясной мелодии, чистых аккордов, а производят какое-то жужжание, близкое к хаосу.
Но так как при Обществе открывались гитарные курсы, и я приглашался в качестве солиста и преподавателя, то, вступая, я надеялся поставить в
нем гитару, как самостоятельно функционирующий инструмент.
В виду этого мною был подан в 1899 году обоснованный по этому вопросу доклад, и общим собранием было единогласно решено открыть для гитаристов
специально гитарные вечера, с правом допущения бесплатно всех желающих послушать гитару.
На этих вечерах выступали солистами гитаристы-члены этого Общества и другие гитаристы и музыканты, по приглашению с моей стороны.
В печати часто называли эти вечера концертами, несмотря на то, что я неоднократно заявлял публике, что она присутствует не на концерте, а на
простом товарищеском собрании гитаристов, что у нас школа, а не концертный зал, что исполнители
— не концертанты-виртуозы, и что всякого
рода рецензии об этих вечерах есть нарушение интимного характера этих вечеров и правил гостеприимства.
В общем я всегда с удовольствием вспоминаю эти вечера. Чувствовалась какая-то живая неразрывная духовная связь между исполнителями и
слушателями; преимущество нашей публики перед публикой других музыкальных вечеров и концертов состояло в том, что здесь она собиралась
только ради того, чтобы послушать гитару; ни прелестей буфета, ни "по окончании вечера танцы", ни блестящей обстановки, где бы можно было
показать свои костюмы, ни, наконец, заманчивого имени какой-нибудь знаменитости, ради которой, зевая, слушают все остальные номера программы-ничего этого у нас не было.
Со стороны же исполнителей симпатично было то, что молодые гитаристы-товарищи ревностно и совершенно бескорыстно служили
объединявшей их благородной цели —пропагандировать гитару путем серьезной нотной игры.
При таком положении можно было смело работать; публика снисходительно относилась к неудачному подчас исполнению оробевшего гитариста и горячо
приветствовала каждое хорошее исполнение.
Ядро, так сказать, кружка, помимо меня, составляли следующие лица: Н. Н. Томилин, С. М. Шевелев и изучавшие гитару под моим руководством А.
Вальденберг, С. Н. Крылов и П. С. Агафошин. Из отдельных лиц выступали на этих вечерах: Ф. Ф. Пелецкий, В. Н. Аничков, Н. Г. Вахмистрова (пианистка), Г. П. Вахмистров, П. В. Рылков (певец) и др.
Главным мерилом успеха этих вечеров было для меня не отзывы печати и не отдельные мнения гитаристов (и те и другие могли обусловливаться личными
взглядами и отношениями), а количество посетителей этих вечеров: на первом вечере присутствовало 20 человек, на последнем
— 373 человека.
Как ни любил я это дело, как ни важно было значение этих вечеров, все-таки пришлось их прекратить, хотя бы до более удобного времени.
Постоянные волнения за исполнителей, ответственность за эти вечера перед правлением Общества, зависимость от отношения к этому делу
мандолинистов-членов Общества, мои постоянные занятия уроками и историей гитары-вынудили меня отказаться от роли руководителя, а с этим вместе прекратились и вечера гитаристов.
С уничтожением в Обществе бесплатных курсов гитарной музыки, я в 1901 г. совсем вышел из Общества.
Помимо этих вечеров я выступал в следующих концертах:
В 1894 г. в концерте в пользу библиотеки земской школы в селе Краськове.
В 1898 г. в концерте Общества Мандолинистов и Гитаристов-любителей (соло с аккомп. оркестра).
В концертах того же Общества:
20-го февраля и 27-го ноября 1899 г.
А затем во многих домашних концертах, в том числе в музыкальном кружке московского отделения И. С. Г. в доме С. С. Заяицкого 20-го апреля 1899 г.
Об игре и успехах моих на этом поприще судить, конечно, не мне. Я воспользуюсь только случаем высказать несколько задушевных мыслей по
поводу вообще концертирования с гитарою.
Лично я никогда не чувствовал склонности к публичной игре и карьера концертанта мне всегда была антипатична. Никогда не мог я преодолеть
того особенного жуткого чувства, которое овладевало мною при выходе на эстраду с гитарой в руках перед волнующимся морем голов.
Мне думается, что это чувство у гитаристов должно быть исключительным: помимо робости, присущей каждому артисту, выходящему на эстраду, у
гитариста есть еще и исключительное чувство страха за репутацию своею инструмента. В самом деле
— пианист неудачным исполнением роняет только
себя; никто не усомнится в музыкальной правоспособности рояля. Совершенно обратное получается при игре на гитаре: вы чувствуете
беззащитность своего инструмента и это заставляет вас бояться не только за себя, но и за доброе имя гитары.
Кроме того, инструмент не сильный по тону, гитара страшно требовательна к акустическим условиям залы и страшно чувствительна к настроению
артиста. А говорить ли о том, что настроение при игре — это все.
Нет поэтому ничего мудреного в том, что многие известные гитаристы никогда не выступали публично, а если и выступали, то во всяком случае далеко не с радостным чувством.
|
