ИСТОРИКО–БИОГРАФИЧЕСКИЙ  ИНТЕРНЕТ–ПРОЕКТ  ДЛЯ  ГИТАРИСТОВ–ЛЮБИТЕЛЕЙ  И  ПРОФЕССИОНАЛОВ

• ЭЛЕКТРОННЫЙ ЖУРНАЛ

• СТАТЬИ

• ДОКУМЕНТЫ

• МАТЕРИАЛЫ 

№ 1 / 2012

Содержание номера

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
 
 

 

  Журнал "ИСТОРИЯ ГИТАРЫ В ЛИЦАХ" • 2012 • № 1 • С. 22 (6)

     

Да еще где?! В Москве, бывшей резиденции королевы цыганской песни!
  Мой дебют состоялся в Большом зале Консерватории в январе 1912 года.
  Меня предупреждали:
  — Что бы ни случилось, не волнуйся, не обращай внимания. Кончишь номер — поклонись и пой дальше, как ни в чем не бывало.
  От этих поучений у меня бодрости не прибавлялось.
  Но вот подошел мой выход. В зале раздались вежливые, холодные хлопки. Первый романс был принят с той же холодной любезностью. Публика была настроена явно выжидающе. Второй романс настороженности не разбил, но уже после третьего я почувствовала перелом в настроении зрительного зала. Аплодисменты стали громче, дружнее, теплее. Дальше пошло лучше, а потом совсем хорошо.
  Перед началом второго отделения дядя предупредил меня, что в зале сидят авторы исполняемых мною романсов «О, позабудь былые увлеченья...», «Мираж» и «Мы вышли в сад...». Автором слов и музыки первых двух романсов была графиня Т. К. Толстая, сама прекрасная певица, выступавшая иногда в концертах; музыка третьего романса была написана сыном Льва Николаевича Толстого, Михаилом Львови­чем, на текст, автором которого являлась его жена Александра Владимировна.
  Перед такими судьями надо было петь особенно хорошо.
  Второе отделение увеличило и закрепило успех.
  На следующий день все газеты дали очень хорошие отзывы о концерте. Одна из рецензий, подписанная Скитальцем, даже называлась: «Наследница Вари Паниной с берегов Невы».
  Дядя сообщил мне, что Татьяне Константи­новне Толстой понравился мой голос и испол­нение, особо отметила она хорошую дикцию и фразировку. Михаил Львович отозвался пре­дель­но кратко, хотя несколько туманно: «Моло­дец, одолела лирику».
  Удачные дебюты ввели меня в ряды профессиональных артистов. Публика заинтере­совалась новым именем, меня стали приглашать участвовать в различных концертах на равных основаниях с уже известными певцами.
  На пасху меня и Сережу пригласил к себе Константин Александрович Варламов. Он хотел послушать мое пение, а ездить в концерты ему было уже трудно. Варламов попросил меня приехать вечером к нему домой и спеть для него и его друзей. Это было очень лестное и приятное приглашение.
  Гостеприимство и хлебосольство Варламова не имело границ. Трудно себе представить, с каким размахом проходило у него празднование именин, Нового года, рождества, пасхи, масле­ницы, троицы и всяких других торжественных дней. Когда между праздниками получался слишком долгий, по его мнению, промежуток, он устраивал просто «капустники», веселые вече­ринки, на которые приходили званые и незваные. Один из таких «капустников» описан артисткой М. И. Велизарий в ее книге «Путь провинци­альной актрисы».
  Весь первый день пасхи у Варламова стоял на-

 

крытый стол со всевозможными яствами, с утра двери были открыты для всех. На вечер же звали только избранных. У дверей стоял знаме­нитый карлик, слуга и близкий человек Варла­мова, и приветливо встречал приезжающих.
  Когда гости собрались, Константин Александ­рович вышел к ним, опираясь на палочку. Все потянулись к нему христосоваться и поздрав­лять с праздником. Подошли и мы. Варламов погладил меня по голове и предложил спеть.
  Сам он уселся на стул, по-прежнему не расставаясь со своей палочкой и приготовился слушать.
  Я пропела несколько романсов по своему выбору, потом по просьбе хозяина спела еще два или три. Константин Александрович сказал:
  — Так у тебя все хорошо, очень душевно получается, но вот когда выходишь на сцену петь, держи голову высоко. Помни, что ты над публикой, а не публика над тобой.
  — Потом вот еще что я тебе скажу, — продолжал он. — Не шагай ты, матушка, во время пения вперед и вперед. Хорошо, здесь падать некуда, а на сцене свалишься когда-нибудь прямо на колени первому ряду. Стой на одном месте и пой.
  Это замечание было очень метким. Выходя на сцену, я останавливалась в центре ее, дядя и Сергей стояли на два шага позади. Затем, увлеченная пением, я непроизвольно делала шаг вперед. Мои аккомпаниаторы вынуждены были тоже двигаться вперед. Через некоторое время я снова повторяла движение и в конце концов оказывалась почти у самого края эстрады. Точно так же приблизилась я к слушателям и здесь.
  Затем Варламов стал расспрашивать, кто меня готовил к выступлениям, не трудно ли мне петь. Спросил, сколько я получаю за концерты. Когда я сказала, что выступаю на процентах от сбора и назвала сумму заработка, он рассказал случай из своей жизни, как играл по просьбе какого-то антрепренера в спектакле на процентах.
  — Народу в зале сидело множество, — рас­сказывал Константин Александрович, постепен­но начиная изображать всю историю в лицах. — Яблоку некуда было упасть. Ну, думаю, хорошо заработаю. Сыграл. Вызывали, ходил расклани­ваться — все рассмотрел: сбор битковый. Раз­гримировался, иду получать деньги. Мне дают какую-то мелочь, что-то вроде двадцати пяти рублей.
  — Почему же это сумма уж больно маленькая? Зал-то ведь полнехонек!
  — Да ведь билетов-то совсем мало продано, Константин Александрович, — отвечает антре­пренер. — Мы, чтобы театр пустым не стоял, по контрамаркам людей напустили, а сбору нет, совсем нет, все зрители по контрамаркам прошли, Константин Александрович.
  Варламов так живо изобразил свои надежды, свое наивное разочарование и лицемерное сокрушение жуликоватого антрепренера, что все неудержимо хохотали.
  — В жизни все придется встретить, — став снова серьезным, продолжал Варламов. — Будь готова и к таким случаям, девчушка моя милая. А поешь ты хорошо, очень хорошо поешь.
  Он поцеловал меня в лоб, пожелал больших успехов и подарил синее бархатное яйцо, в ко-

     
1 2 3 4 5 6 7
Рейтинг@Mail.ru