|
"Прошли года, рассказывает В. А., прежде чем я снова встретился с гитарой. Не раз в эти годы я вспоминал сказанные мне как-то
на прощание И. С. Тургеневым слова: "Жизнь, мой юный друг, есть непрерывный ряд встреч и прощаний... Прощаемся с детством, потом с юностью, а вместе с ними и с лучшими надеждам и мечтами...."
От моих пылких планов и надежд остался лишь осадок горечи и разочарования, жизнь загадочно смотрела в лицо своими серыми холодными
очами, казалось порой, что она смеется надо мною, над моим бессильем.
"Друзей у меня не было: одни, выражаясь словами поэта, изменили, другие — пали в бою.
"Вот в каком я был состоянии, когда вторично встретился с гитарою.
"Было это в 1889 году. Один мой знакомый завел себе гитару и певал немудреные песенки с еще более немудреным аккомпанементом "по слуху".
Эту гитару он как-то и подарил мне.
"То был дешевенький инструмент, работы звенигородского кустаря, ценою рубля на полтора. И вот я стал "гитаристом"".
Сначала Валериан Алексеевич играл по слуху "ловя и подбирая", а потом по циферной системе Любавина. Эта школа не только не расположила его к
себе, но вселила к ней отвращение. За этой школой следует школа по нотной системе Чекрыгина и... снова отвращение, и не только отвращение, но и сомнение в музыкальности гитары.
Все это очень скоро ему надоедает. Является желание в свою очередь подарить кому-нибудь свою гитару. Этому желанию главным образом
способствует мнение окружающих, что гитара — неблагодарный, бедный инструмент. Истинной же, художественной игры на гитаре ему слышать в то время не приходилось, если не считать игры Ляхова, которую он смутно
помнил, а знакомых, хорошо играющих гитаристов, у него не было.
В особенности заставляли его сомневаться в гитаре отзывы ученых музыкантов, высказывавших, что гитара не только не серьезный инструмент,
но даже инструмент, не заслуживающий никакого к себе внимания. Приведу здесь одну характерную встречу В. А. с одним из лордов музыкального искусства, повлиявшую на всю его будущую жизнь.
В 1890 году Валериан Алексеевич был однажды в гостях в очень музыкальном семействе. В числе гостей был один из профессоров московской консерватории г. С.
Хозяйка дома, представляя ему Валериана Алексеевича, с любезной улыбкой добавила:
"Тоже музыкант.... Играет на гитаре..."
"На ги-и-та-ре... — протянул профессор, — да какой же это инструмент?"
В. А. был очень обижен этим, но доказать ему, что он несправедливо относится к гитаре, был не в состоянии. Он только спросил его: "А вы слышали когда-нибудь гитару?"
И что же? Оказалось, что профессор не слыхал гитары даже в руках цыган.
"Так как же вы, задает ему вопрос Валериан Алексеевич, судите об инструмент, которого вы не слыхали?"
Профессор смутился, и хозяйка поспешила замять разговор.
Этот случай имел громадное значение на дальнейшее музыкальное развитие В. А. Благодаря ему, он не только не бросил гитары, но, глубоко
затронутый пренебрежительным к ней отношением, поставил себе в обязанность усовершенствоваться на ней и доказать строгому судье всю
ошибочность его мнения и что гитара вовсе не такой плохой инструмент, как они о нем думают.
И кто знает, не случись с ним описанной встречи, он, может быть, совершенно забросил бы гитару.
Спустя пять лет, В. А. разыскивает профессора С. и играет ему на гитаре.
Профессор очень заинтересовался его игрою, просил повторить некоторые пьесы, расспрашивал о гитарной литературе, об ее композиторах и сделал много ценных указаний и замечаний.
И в конце концов очень благодарил за доставленное удовольствие.
"А все-таки жаль, что вы посвятили себя такому неблагодарному инструменту", — сказал он Валериану Алексеевичу.
"Как же неблагодарному, когда вы только что благодарили меня за "доставленное удовольствие", — возразил Валериан Алексеевич.
"Экий вы какой... цепкий", — сказал он, смеясь.
Это было его первым торжеством. Никакие потом концерты, отзывы и похвалы не доставили ему такого нравственного удовлетворения.
После первой встречи с профессором консерватории Валериан Алексеевич решается заняться гитарою серьезно с опытным учителем.
Это было в начале 90-х годов. В то время гитара переживала полнейшее затишье. В эти годы про нее почти совершенно забыли в обществе. Сам Валериан Алексеевич так рассказывает про это время:
"Ею уже почти никто не занимался, за исключением немногих "бесстрашных рыцарей". Классические произведения уничтожаются постепенно, а жалкие
остатки лежат неподвижно, покрываясь прахом забвения. На смену им появляются циферная метода, жалкие школы и еще более жалкие произведения
псевдогитаристов. Страницы газет блестят скоморошьими объявлениями о выучке "в 30 уроков", о "Соколовской польке", о "Новой игре и знании
мотивов за сходную цену". Услужливые издатели спешат издать самоучители Любавина, Деккер-Шенка, по которым "без знания нот и без учителя можно
выучиться играть в самое короткое время".
"На смену великих имен А. О. Сихры, М. Т. Высотского, В. С. Саренко и других корифеев гитары являются имена Соколова и Чекрыгина. Их слава — самый великий позор для гитары и гитаристов, самое неопровержимое
доказательство до какой степени низко пал инструмент.
|
