Как же должен быть решён теперь вопрос об использовании гитары в симфоническом оркестре? Если принять за основу западноевропейскую музыку, написанную сплошь для шестиструнной испанской гитары, то
придётся отдать предпочтение именно ей, коль скоро русская семиструнная гитара в произведениях русских классиков вообще не действовала. Если же исходить из возможностей гитары, как участника симфонического оркестра в
будущем, то придётся согласиться с возможностью использования любой разновидности гитары, лишь бы она действительно хорошо звучала в оркестре и была способна воспроизвести то, что будет предложено её
вниманию автором. Вернее всего допустить мысль, что композитор изберёт не только тот инструмент, который окажется наиболее способным осуществить его замыслы, но и того гитариста, который будет исполнять в
оркестре её партию. Однако, несмотря на исключительное расположение к гитаре великих музыкантов, поэтов и писателей гитару знают очень поверхностно, ей не доверяют и считают её любительски-мещанским
инструментом. Такой нездоровый и в корне неправильный взгляд должен быть раз и навсегда оставлен, ибо гитара, в качестве голоса оркестра, может быть столь же полезной и ценной, как и всякий иной оркестровый
инструмент. Её надо знать если и не всесторонне, то во всяком случае настолько глубоко, чтобы иметь возможность создать для неё в меру выдающуюся партию, хорошо звучащую в оркестре. Поэтому, глубоко правы
сами гитаристы, говорившие, что несмотря на доступность и распространённость гитары, они сами едва ли отдавали себе отчёт в истинных возможностях этого инструмента. Бэрлиоз, вероятно впервые
заговоривший о гитаре на страницах своего прославленного труда по инструментовке, писал, что
«гитара будучи инструментом преимущественно гармоническим, оказывается особенно пригодной сопровождать пенье и
участвовать в некоторых не очень шумных инструментальных произведениях, так же как и исполнять solo в более или менее сложных и многоголосных вещах, вся прелесть которых оказывается действительной только в
исполнении подлинных мастеров. Почти невозможно, не играя на ней самому, писать для гитары хорошо. Между тем, большая часть композиторов, пользующихся ею, далека от подлинного понимания её и потому пишет для
неё вещи исключительной трудности, лишённые звучности и всякого обаяния. С тех пор, как фортепиано проникло во все дома, где присутствует малейшее тяготение к музыке, применение гитары, кроме Испании и Италии,
везде становится ничтожным. ...Композиторы почти не пользуются ею...» и
«причиной тому, несомненно, является её слабая звучность, которой она наделена от природы и которая не позволяет присоединять её к другим
инструментам... Тем не менее, грустный и мечтательный оттенок её звучания мог бы быть значительно чаще выявлен, а её очарование, действительно существующее, не даёт возможности писать для неё так,
чтобы не оставить его незамеченным. Но в противоположность большинству инструментов, гитара теряет при использовании её совокупно, и звучность двенадцати гитар, играющих одновременно одно и то же, производит почти
смешное впечатление».
Это тонкое наблюдение Берлиоза ничуть не потеряло своей остроты и по сей день, и гитара, оставаясь «интимным» инструментом в полном смысле слова,
так и не стала подлинно оркестровым. Все случаи её применения в оркестре, оставаясь достаточно ценными и привлекательными, отнюдь не решают окончательного исхода дела. Удачный повод использовать гитару в
оркестре всегда может оказаться у композитора, особенно, если автор проявит к тому не только известное тяготение, но и отнесётся к гитаре со вниманием и учётом всех её качеств. В связи с этим полезно хотя бы
перечислить все наиболее характерные приёмы исполнения, дабы композитор знал на что он может рассчитывать в оркестре.
Прежде всего, надо знать, что гитара будет звучать в оркестре тем лучше, чем ближе её изложение будет соответствовать природным качествам инструмента. Нет большой необходимости поэтому стремиться писать для
гитары такую партию, которую окажется в силах преодолеть какой-нибудь испанский виртуоз, поставивший целью своей жизни превратить гитару в чисто-концертный инструмент. Не надо забывать, что всякая техническая
сложность на гитаре, подобно тому, как это было и на арфе, лишает инструмент свойственной ему поэтичности и того обаяния, на выявление которого гитара больше всего способна. В звучании гитары особенно
привлекательны лишь очертания гармонической ткани, а не мелодический рисунок, способный иной раз увести гитару в сторону несвойственного её природе изложения. Это значит, что за подлинным
solo, написанным с
полным знаньем дела, за гитарой может быть сохранена доступная ей виртуозность, но за гитарой, как за инструментом сопровождения, должно быть сохранено только то, что ей особенно близко и удобно.
Вне зависимости от разновидности гитары — испанской шестиструнной или русской семиструнной, — надо покончить с тем пренебрежительным и
«любительским» отношением к ней, которое, к сожалению, всё ещё
продолжает пребывать в умах большинства современных композиторов. Пишущий для гитары автор должен с полной ясностью отдавать себе отчёт в назначении гитары в его оркестре. Если он намерен воспользоваться ею в
качестве инструмента-solo, то ему всегда будет полезно посоветоваться с опытным и знающим своё дело гитаристом, дабы не написать таких вещей, о которых так хорошо высказался Бэрлиоз. Напротив, если он имеет в виду
использовать гитару в качестве чисто оркестрового и по преимуществу — сопровождающего инструмента, то ему достаточно располагать общими основными сведениями о гитаре и знать о наиболее для неё характерном и удобном.
Ноты для гитары пишутся на одном пятилинейном нотоносце с ключом
Sol октавой выше их действительной звучности. Три или четыре высоких струны
гитары бывают металлическими или кишечными, а три или четыре низкие — только металлическими, обвитыми шёлком и канителью.
|